Биография

Первый послевоенный год, 1946-й. Челябинск. Демографический взрыв. Галя родилась 17 мая. Мы все недоедали, четыре года войны, без выходных, без отпусков, по 12 и по 16 часов рабочий день, еще дежурства в подшефном госпитале, в подшефной военной части - маршевые роты танкистов, потерявших машины в боях и приезжавших в Челябинск для ремонта и формирования новых подразделений… Там же - вышедшие из окружения, перенесшие все…

Дети 1946 года рождения… Много недоношенных, слабых, много с послеродовой желтухой. У меня был вес - 49 кг, а Галя родилась - 4 кг 100 г. Тяжело она мне досталась. Но вот - мелькнули отцовские пятки, лохматая голова (черные волосы, черные ресницы), хриплый голос - такой родной навсегда человечек… Голодная такая - кормить принесут, глаза закрыты, а рот ловит грудь; как вцепится - у мамы искры из глаз, сосет сильно, требовательно… Так появилось имя Галчонок голодный, галочка, Галя - имя спонтанное, не в чью-то честь, а ее собственное.

После родов первое, что я увидела в окно - большая мощная сильная береза (всю жизнь мое любимое дерево, символ российского, символ женщины, девушки) с плакучими ветвями, с первыми клейкими листочками…

Мы жили в общежитии Кировского завода в Челябинске. Коридорная система, 25 комнат, в конце коридора уборная, в другом конце кухня, где никто не готовил, только брали воду. В первом этаже - титан с кипятком. Некоторое время Галя спала в корзине для белья, а корзина стояла на столе.

Росла и развивалась отлично, рано начала говорить и хотела знать все. В полтора года она знала, что она "Гая Войтата", и что ей "польтятя годика". К двум годам знала бессчетное количество стихотворений, все, что знала я - Барто, Михалкова, Чуковского и всякие дореволюционные "Шаловливые ручонки" и т.д.

Переехали в Ленинград в 1948 году.

Олино появление приняла ревниво, но потом стала о ней заботиться, помогала одевать ее, совала ей в рот куски яблока (к моему ужасу).

В школу Галя пошла с большой охотой, умела читать, считать, писать, рисовать. Слушали регулярно "Угадайку" по радио, рисовали отгадки и т.д. Первый класс Галя училась в женской школе (на следующий год мальчиков и девочек объединили). В классе оказалось шестнадцать Галин, и первая учительница Лозбикова Наталья Дмитриевна вынуждена была называть первоклашек по фамилиям. Галя (непоседа и вертушка) в школе сидела замерев, сложив ручки на парте. Наталья Дмитриевна говорила - мне приходилось ее просить сходить выполоскать тряпку для доски, чтобы хоть как-то расшевелить Галю из неподвижности.

Потом, в старших классах, Галя всегда знала больше, чем требовала программа, пользовалась энциклопедическим словарем, ходили мы в музеи, а в последних классах она уже каждое воскресенье ходила в Эрмитаж "со смыслом", не просто по залам пробежать, а сегодня - голландская живопись, завтра - испанская и т.д. Учась в 8-м классе, Галя получила задание от учительницы истории провести урок в шестом классе о творчестве Васнецова. Галя готовилась, читала, ходила в Русский музей, урок прошел на славу, и она получила такое же задание о творчестве Сурикова. Также - чтение, Русский музей, обзор творчества и т.д. - с полной ответственностью и интересом. Потом пошли различные курсы в университете культуры - при Русском музее. Городские тематические экскурсии "Архитектура Петербурга - Ленинграда", "Пушкин в Петербурге", Лермонтов, Есенин, Достоевский, Шаляпин и т.д. Все она впитывала, любила город, хотела его знать и узнавала все более и более. Формировался широкий круг интересов и подкреплялся определенными знаниями. Да еще и музыкальная школа - виолончель, фортепиано, сольфеджио, хор, музыкальная литература. У нее всегда были абонементы в филармонию, много ходили в театры.

Конечно, дети наши росли самостоятельными. Сначала общежитие, потом коммунальные квартиры, потом, наконец, отдельная. И ключи на веревочке на шее, и, без сопровождающих, кроме обычной и музыкальной школы - фигурное катание, музеи, филармония. Когда девочки учились, еще в младших классах, могли сами надумать, сесть в трамвай и поехать в зоопарк. Они и учились совершенно самостоятельно: только спрошу - "уроки сделали?" - "да". "Ну, а что вы сейчас проходите по…?" Так и побеседуем обо всем.

За обширность знаний Галю в школе звали "ходячей энциклопедией". Когда поступала в музыкальную школу, на экзамене выразительно спела: "Средь шумного бала, случайно…" Ей было 8-9 лет, комиссия смеялась, что это как раз для тебя… Но семья у нас поющая, у нас было принято петь вместе за столом по праздникам и в дни рождения. Василий Степанович, которому восемьдесят, и сегодня может спеть, например, "Князя Игоря". Поющей была и наша взрослая компания, наши друзья и друзья наших детей…

Папа (технарь до мозга костей) хотел, чтобы Галя шла в технический институт. Он считал, что только инженеры дело делают, все в мире создано техникой. А остальное - "мозгоблудие" и служит не конкретным нуждам людей, а политике. Гале хотелось на философский факультет университета, но послушалась отца, пошла в Военмех. Успешно проучилась два курса и вдруг заявляет нам, что решила поступить в университет, так как там открылся новый факультет - психологический. Я - в ужасе, я - в панике: время ушло, думаю, сорвется, а потом выйдет замуж, бросит институт, останется недоучкой, как ее мать. Но меня из института сорвала война, а тут… К тому же это был 1966 год, "двойной выпуск", когда одновременно заканчивали школу одиннадцатиклассники и десятиклассники. Конкурс на психологический факультет был второй после театрального института. Но Галя сказала: "Я вас послушала, пошла в технический вуз, чтобы изучать математику и физику, необходимые для философской науки, а теперь пойду в университет". И пошла. И поступила. И замуж вышла. И успешно закончила - с "красным дипломом", уже имея сына на руках. Дипломная работа решением комиссии была в университете издана брошюркой, а Гале предложили идти в аспирантуру. Я радовалась, а Галя сказала - нет! И пошла работать. Работала социологом на ленинградских заводах, была тогда и такая специальность "инженерная психология", когда вошла в моду "НОТ" - научная организация труда. Отец, к тому времени уже крупный ученый в области оборонной промышленности, издевался: "Меня будет учить, куда мне уклоняться…" Но издевался с юмором, он всегда гордился детьми.

Затем Галя закончила аспирантуру - в Ленинградском отделении Института антропологии и этнографии Академии наук СССР. Тоже выдержала конкурс, тоже прекрасно сдала экзамены, затем защитилась. Все прошло отлично. В этом институте Галя проработала много лет. Многократно бывала в научных экспедициях, в том числе и международных - в качестве начальника отряда и начальника экспедиции. Эти поездки проходили в самой глубинке, в отдаленных районах, селах и аулах - в Абхазии, Нагорном Карабахе. К обширным уже накопленным научным знаниям Гали прибавлялось знание жизни - не парадной, показной, а истинной, глубинной; вырисовывались и нередкие нарушения прав человека, особенно должностными лицами. Экспедиции были от Академии наук СССР, а то и международные, в очень отдаленных местах, и люди видели в приезжих как бы представителей Москвы и не только отвечали на вопросы ученых, но и обращались с жалобами и просьбами. Так в Гале естественно вырастал правозащитник, как бы по требованию самой жизни. А потом - работа в Хельсинской группе, работа с академиком Сахаровым (Галя гордилась этим общением и сожалела о его краткости), с другими правозащитниками и общественными организациями, участие во многих международных совещаниях… Она увидела и узнала много стран мира. Все складывалось у нее, складывалось в ней...

Галя очень общительна, отношения ее с людьми складывались легко и часто становились дружескими - как на родине, так и во многих других государствах. Политические контакты становились и человеческими.

Подтвердилось это и в бесчисленных соболезнованиях в дни ее трагической гибели, присланных из многих стран мира, парламентов, конгрессов и правительств; из посольств и консульств. Получили мы более двухсот телеграмм и от самых разных людей из городов и поселков России. Многие писали адрес так: Петербург, семье Галины Старовойтовой. Почти тридцать тысяч человек пришли в зал на площади Искусств, чтобы попрощаться с Галей…

Уже закончив аспирантуру, Галя занялась серьезным изучением английского языка. Позже она овладела им почти свободно. Около двух лет преподавания в Америке в качестве приглашенного профессора подтвердили это.

Последние десять лет Галя работала и жила в политике - ярко, насыщенно, трудно, азартно, интересно. С 1989 г., с первых свободных выборов она была депутатом Союзного Съезда, затем - "двойным" депутатом, СССР и РСФСР, около полутора лет - советником Президента РФ по национальным вопросам, с 1995 г. до гибели - депутатом Государственной думы.

Она не раз рассказывала, как во время выборных кампаний в округах у нее соперниками всегда были мужчины, а победа оставалась за Галей. В 1989 г. в Ереване, в 1990 г. в Ленинграде, в 1995 г. в Петербурге. Во время последних выборов в Думу по 209 округу у нее было "рекордное" количество конкурентов - 23 мужчины. Борьба всегда была серьезной, побеждать было нелегко. Никогда она не шла в депутаты по "партийным спискам", а только от избирателей округа.

Все помнят ее отлично развитую, насыщенную речь, ярко выраженную мысль, доходчивые идеи. Это и обеспечивало ей успех. Очень хороша, блестяща она была в полемике - мгновенная реакция, остроумный и точный ответ. Были эпизоды, когда на телевидении в различных программах предлагалась полемика Гали с кем-либо из оппонентов, и некоторые из них по разным причинам "не могли участвовать".

Была ли Галя феминисткой? Нет. Она считала, что нет отдельного женского вопроса, а есть вопрос прав человека. Много раз цитировали фрагмент ее выступления на 1 Съезде народных депутатов СССР, когда ставился вопрос об особом отношении к женщинам, а она сказала примерно так: дорогие женщины, могут подумать, что наш пол - это и есть наш потолок!

Однако так случилось, что она стала каким-то "символом" или даже "знаменем" феминизма в России, совсем не будучи феминисткой в принятом смысле слова. Но всей своей жизнью (и даже смертью) она показала, что к ней относились "без скидок" на пол.

Галя бывала резкой, но она говорила правду - всем! Ей много раз угрожали, но она не позволяла себе поддаваться страху. Думаю, что она полагала, что все-таки с ней не осмелятся расправиться. Она больше боялась за нас - родителей, за внука. Ругала сестру за то, что она в чем-то неосторожна. Говорила, что захотят ей досадить и расправятся с нами. Всегда просила нас беречь себя. Вообще в последние годы очень о нас заботилась во всем - с едой, с лекарствами, с дачей, с больницами и т.д.

20 ноября 1998 г. вечером по дороге из аэропорта неожиданно позвонила, что заедет. Мы сказали: конечно, давай, всегда рады. Навестила нас, побыла минут сорок. Очень хорошо поговорили, выпила чаю…