Новости и ход следствия

Свидетеля ввели в зал судебных заседаний под особым конвоем. Двое спецназовцев из отряда ФСБ “Град” не отступали от него ни на шаг. Охрана вооружена до зубов: помимо портативных автоматов, из-под обмундирования выглядывают рубчатые рукоятки пээмов; лица секьюрити закрыты масками с прорезями для глаз. Наручники со свидетеля сняли, только когда он стал давать показания, но и тут конвоиры держалась от него буквально в полушаге.

Ведь это только в данном судебном заседании Вячеслав Лелявин – свидетель, вне его он по-прежнему обвиняемый.

Г-н Лелявин давал свои показания на процессе по убийству депутата Госдумы Галины Старовойтовой, в котором на скамье подсудимых – его младший брат Игорь и другие земляки из города Дятьково Брянской области: Юрий Колчин, Игорь Краснов, Виталий Акишин, Юрий Ионов, Алексей Воронин. В то же время сам Вячеслав с лета этого года – арестант следственного изолятора питерского ФСБ и обвиняемый по той части дела о гибели известного политика, расследование по которому еще продолжается. Остальные обвиняемые тоже известны правоохранительным органам – Сергей Мусин, Олег Федосов, Евгений Богданов, Павел Стехновский; но лишь последний задержан – да и то в Королевстве Бельгия в мае этого года, и ожидает решения вопроса о его выдаче российским властям. Остальные – в бегах. А есть еще и неустановленные лица – например, заказчик убийства Галины Васильевны.

Однако вернемся в зал Городского суда, где вот уже одиннадцать месяцев идет процесс над Колчиным, Красновым, Акишиным, Лелявиным-младшим, Ионовым и Ворониным. Своего знакомства ни с ними, ни с фигурантами дела-продолжения свидетель Лелявин не скрывает – их именами и телефонами полна его записная книжка – та самая, в синей обложке, которую обвинение числило за младшим братом Вячеслава Игорем (и отчасти этим аргументировала связи Игоря Лелявина с остальными подсудимыми). Лелявин-старший пояснил суду, что с кем-то из них он поддерживал приятельские отношения – как с Колчиным, Ионовым; с кем-то чисто деловые – как с Мусиным или Богдановым. Что до “совместной преступной деятельности”, то таковую Вячеслав категорически отверг. Ну разве что как-то “не то в 1996-м, не то в 1997 году” по приглашению Мусина ездил в веселой компании на военный полигон в окрестностях Петергофа пострелять из автоматов и пистолетов – но исключительно, мол, из любопытства – сам в армии не служил, а к оружию интерес, как и всякий нормальный мужчина испытывал. А тут военную часть расформировывали, и появилась возможность задешево попалить в белый свет, как в копеечку...

В этом месте в рассказ вмешался один из подсудимых – Виталий Акишин, коего обвинение числит киллером – наряду с Олегом Федосовым, непосредственно расстрелявшим вечером 20 ноября 1998 года в подъезде дома 91 по каналу Грибоедова парламентария Галину Старовойтову и ее помощника Руслана Линькова (Линьков, к счастью, выжил). Акишин поинтересовался: видел ли его Вячеслав на этих стрельбах под Петергофом? Лелявин заявил, что Виталия в их компании не было.

Уверенно рассказывал Лелявин-старший и о причинах своих частых визитов в пресловутое здание на улице Демьяна Бедного, в Калининском районе, где размещалась не только общественная приемная депутата Госдумы Михаила Глущенко (ранее более известного под кличкой Хохол), но и охранное предприятие “Святой благоверный князь Александр Невский”, руководили которым Колчин и Богданов. По словам Вячеслава Лелявина, в том же здании размещались офисы и других коммерческих фирм – в частности “Ависты”, в который на тот момент он работал торговым агентом. Впрочем, к Колчину, Богданову и Мусину он тоже нередко заходил по-приятельски. А вот с Глущенко знаком не был – ну видел иногда некое “важное лицо с охраной”, и все.

Так же уверенно Лелявин заявил и что ставшая уже притчей во языцех брошюра “о наружном наблюдении” принадлежала подруге его младшего брата – студентке юрфака СПбГУ (о ее показаниях мы подробно рассказывали в предыдущем номере “НГ”). На вопрос, какие еще вещи девушки (кроме учебников и пособий) находились в их квартире на проспекте Культуры, Вячеслав ответил, что, дескать, “кое-какая одежда, парфюм”... Обвинение же припомнило показания самой подруги Игоря Лелявина, что кроме книжек в квартире бойфренда у нее была разве что расческа. Но тут вмешался уже Игорь Лелявин, объяснив, что его девушка – “очень порядочная и скромная, и не хотела компрометировать себя публичным изложением интимных подробностей их отношений”.

Немало вопросов вызвало и повествование Лелявина-старшего о ежегодных приездах к братьям их матери, Галины (о ее показаниях на сей счет мы также подробно рассказывали в прошлом номере). Так, говоря о событиях 1998 года, Вячеслав утверждал, что мать тогда навещала их единственный раз – в ноябре. Что же касается покупки ею квартиры на проспекте Культуры – а произошло это в марте того же года, – старший сын никак не мог вспомнить, “в каком, бишь, году это было?..” Вместе с тем в рассказе о днях, предшествующих гибели Галины Старовойтовой и сразу после трагедии, мать с сыном совпадают: вечерами собирались все вместе на проспекте Культуры, проводили время семьей, почти каждый день бывал у них и Алексей Воронин.

Обмолвившись, что теперь он испытывает к Воронину неприязненные чувства, Вячеслав вынужден был объяснять их причину. По его словам, в 1998–99 годах Алексей, которого он устроил работать на Бадаевские склады, выдавая себя за его младшего брата, занял у нескольких сотрудников крупную сумму денег и не вернул. Как потом оказалось, по уверениям Лелявина-старшего, подобные прецеденты для Воронина были в порядке вещей. Например, как-то Воронин разбил оформленный на него, но купленный Вячеславом Лелявиным автомобиль – зеленую “восьмерку”, и вместо того чтобы отремонтировать машину или возместить ущерб, просто продал ее по цене металлолома.

Не преминул Вячеслав посетовать и на давление, которое оказывали на него сотрудники ФСБ. Однажды, уже будучи арестованным, его младший брат неожиданно исчез из следственного изолятора ФСБ. Где он – никто не мог ответить. Пришлось обращаться в СМИ, в Городскую прокуратуру (с требованием возбудить уголовное дело против следователя ФСБ Петрова), в Законодательное собрание к депутату Аркадию Крамареву. Через некоторое время следы Игоря Лелявина “случайно” обнаружились в следственном изоляторе Лефортово в Москве. А вскоре, как утверждает старший брат, на него негласно вышли сотрудники ФСБ и пригрозили “посадить его рядом с младшим на скамью подсудимых”, если тот не перестанет “совать свой нос куда не следует”...

После допроса Вячеслава Лелявина судья поинтересовалась: можно ли наконец освободить свидетеля? Тот радостно вздохнул... Но служитель Фемиды уточнила: имеется в виду – отпустить из зала суда. На запястьях Лелявина щелкнули наручники, и дюжие градовцы вывели его прочь, чтобы водворить обратно в камеру СИЗО.

А на свидетельском месте его сменил генеральный директор юридической фирмы “Статус-кво” (партнерской фирмы охранной компании “...Александр Невский”) Евгений Улыбин. Улыбин поведал, что хорошо знал и Колчина, и Мусина в период создания его фирмы, а затем частенько общался с Колчиным, оказывая тому консультации по вопросам коммерческого права. Что же касается Богайчука и одного из основных свидетелей, чьи данные не называются в интересах его безопасности, то оба они, по словам Улыбина, работали некоторое время в его фирме курьерами (сам Богайчук в своем выступлении в суде называл это несколько по-иному – “оказывал услуги по возвращению долгов”). Но затем он вынужден был от них избавиться – слишком неадекватным было их поведение – в том числе, как узнал Улыбин, и из-за употребления наркотиков.

Сегодня, в понедельник, процесс продолжается.