Современники    

о Старовойтовой

Биография

Политическая

деятельность 

Научная        

деятельность

Позиция

Наследие

Фонд                

Старовойтовой

Новости

и ход следствия

Новости и ход следствия


Нехорошая лестница

Почему эксперты сомневаются в показаниях главного свидетеля обвинения

Слушания по делу об убийстве Галины Старовойтовой отложены до конца января. Паузе предшествовал самый, наверное, кульминационный момент процесса: оглашение результатов ситуационной экспертизы. Эксперты - баллисты, трассологи и медики - объявили, что показания главного свидетеля обвинения, Руслана Линькова, расходятся с версией следствия.

Эксперты оценили достоверность показаний свидетеля по специальной 50-балльной шкале. 13,5 балла получила версия помощника Старовойтовой Руслана Линькова. 47 - официальная версия правоохранительных органов, составленная по следам пуль, обуви, крови, плюс - частично со слов Линькова, частично по показаниям соседей, живущих на первом этаже дома 91 по каналу Грибоедова.

Вопросы, которые задавались Линькову на суде после оглашения результатов экспертизы, в основном сводились к двум темам: вступал ли он в контакт с предполагаемыми убийцами? и почему остался жив?

Лестница в подъезде, где в ноябре 1998 года произошло убийство, идет в четыре марша на каждом этаже. По словам Линькова, стрельба велась с последнего марша, примыкающего к площадке второго этажа, где и находилась квартира Галины Старовойтовой. В момент, когда прозвучали первые выстрелы, Линьков шел по лестнице рядом с депутатом и вдруг увидел, как Старовойтова начала падать. Помощник крикнул "Сволочи!" и бросился наверх на площадку. Там в свете вспышки от выстрела он увидел женский силуэт (человек с длинными волосами в светлом плаще), столкнулся с одним из стрелявших и получил пулю в голову ("ощущение как от удара").

По словам Руслана Линькова, он пролежал без сознания несколько минут, а, придя в себя, услышал фразу "Добей ее". Затем он вновь потерял сознание, а когда очнулся, стрелявшие уже ушли. Сначала Руслан позвонил по мобильному телефону в "Интерфакс", потом добрался до дверей соседей и попросил их вызвать "скорую помощь". Впоследствии милиция нашла у двери в квартиру Старовойтовой часы и меховую шапку, принадлежащие Линькову. Было непонятно, как они там оказались - если потерявший сознание помощник депутата десять минут пролежал на лестнице в пяти метрах от площадки.

Никто из жильцов первого и второго этажей из своих квартир так и не вышел, и многие узнали о том, что произошло за их дверью, только из утренних выпусков новостей. Зато обитатели квартиры на первом этаже рассказали, что слышали 2 - 3 хлопка (вообще выстрелов было больше), лязг, как будто упал автомат, и крики "Открой!" - возможно, в адрес Линькова.

Кстати, сторона защиты выяснила, что протокол осмотра места происшествия начали писать лишь в третьем часу ночи (убийство произошло в 11 вечера), после того как в подъезде побывало все милицейское и прокурорское начальство города. И вообще: автоматные гильзы сначала собрали в полиэтиленовые пакеты, а потом разложили по прежним местам, чтобы запротоколировать. А протокол осмотра всего остального подъезда, по уверениям защиты, даже содержит приписки. Адвокаты ходатайствовали об исключении этого документа из числа доказательств, но их не послушались. Пришлось отыгрываться на допросе свидетеля Линькова.

В какой очередности поднимались по лестнице будущие жертвы? Если Линьков шел впереди или на одном уровне (ступенька в ступеньку) с Галиной Старовойтовой, почему он не оказался на линии огня? С кем шло препирательство на лестнице (киллеров между собой, киллеров с Линьковым или Линькова со Старовойтовой)? Было ли в подъезде совсем темно, или он все-таки освещался?

- Для экспертов так формулировали вопросы, что как бы они не ответили - в моих показаниях все равно бы усомнились, - рассказал "Городу" сам Руслан Линьков. - Например, спрашивают: возможно ли в условиях неосвещенного подъезда разглядеть лицо стрелявшего только в свете вспышки от выстрела. А я и на следствии не говорил, что в подъезде была абсолютная тьма. Там горела лампочка - на третьем или четвертом этаже (к сожалению, не помню точно, поэтому воссоздать снова ту же обстановку будет нелегко). Спрашивают, мог ли свидетель - то есть я, - оказавшись на линии огня, не получить сразу ни одной пули, только потом? А я не говорил, что мы шли вровень: мы вообще, когда идем, смотрим под ноги. Про часы. Часы мои действительно могли отлететь на верхнюю площадку, потому что у них порвался ремешок. А шапку я сам подобрал, когда раненный добирался до квартиры. Мне эту шапку мама подарила, за неделю до всего этого, и я ее подхватил машинально, потому что не хотел бросать. Что же касается свидетелей, которые слышали разговор в подъезде, - им мешал телевизор: они сами потом об этом сказали. Не понимаю, как можно так хорошо расслышать разговоры - и полностью проигнорировать тот шум и гам, который поднялся в подъезде после того, как туда нагрянули все верхние милицейские чины.

Стоит отметить, что передопросить очевидцев уже невозможно - они уехали на ПМЖ в Казахстан, так что приходится опираться на показания, данные ими во время предварительного следствия. Адвокаты подсудимых на этом, впрочем, и не настаивали. На первых после перерыва заседаниях защита намерена обратиться к результатам баллистической экспертизы, с которой тоже не все ясно.

Нина Астафьева

// Город (Санкт-Петербург). – 6 декабря 2004.








о проекте

galina@starovoitova.ru