«В Канаду и США Горбачев уезжал из одной страны, а вернулся в другую. Если одним словом охарактеризовать те изменения, которые произошли здесь, то это слово — «Ельцин». Горбачеву придется считаться с политической реальностью, нравится она ему или нет. Я думаю, ему придется вести себя более прилично в отношении второго лица в государстве, а не давать высокомерные оценки всем его действиям. То, что он говорил из-за океана, — просто недостойно. Сейчас у нас есть лидер России, и Михаилу Сергеевичу придется сделать то, к чему он нередко призывает других политиков, а именно: смирить свои амбиции. Политик может быть живым человеком, он может любить кого-то или не любить, но одного он не имеет права делать — он не имеет права обижаться. Иначе он не политик.

Сегодня от блока Горбачев-Ельцин, от их возможного консенсуса очень многое зависит. Надеюсь, что у наших лидеров хватит ответственности думать о судьбах страны в целом, а не о своих взаимоотношения».

Из интервью Галины Старовойтовой еженедельнику «Литератор»,№ 23(28) 1990 год.

«Неофициально я (с одобрения Сахарова) стала консультантом Ельцина по национальным вопросам еще летом 1989 года. В сентябре 1989-го, мы еще оба были просто членами Межрегиональной депутатской группы. В июне 1991-го я стала доверенным лицом Ельцина на выборах Президента России, и сразу же после них он предложил мне должность советника. Мне вообще предлагались разные должности (министра социального обеспечения и труда, Института народов РФ), но я приняла, как мне казалось, менее ответственный пост советника Президента, который, впрочем, тогда давал мне к нему прямой доступ. И Борис Николаевич был очень внимателен, всегда принимал меня по первой же просьбе (как сегодня принимает Немцова).

Но уже во второй половине 1992 года Борис Николаевич стал сдавать многие позиции, надеясь еще достичь договоренности с Верховным Советом в целом и с коммунистами в том числе. А я для них была как бельмо в глазу. Они считали, что я оказываю на Президента влияние, выходящее за рамки моих обязанностей (Борис Николаевич действительно советовался со мной по кадровым вопросам). Кроме того, незадолго до этого мне намекали на возможность назначения на должность министра обороны, и это широко обсуждалось.

В то же время от моих телохранителей я узнала, что в КГБ воссозданы структуры КПСС, которые на предприятиях были запрещены Указом Президента. К тому же только что неудачно закончился суд над КПСС, а я была одним из активных «закадровых» его участников. Официально интересы Ельцина защищал Шахрай и сделал это не лучшим образом. Я же предложила вынести на обсуждение международный аспект — рассмотреть ответственность КПСС за перевороты в Афганистане, в Венгрии (1956 год), а также введение войск в Чехословакию и введение чрезвычайного положения в Польше. И пригласить соответствующих свидетелей. Я провела переговоры по этим вопросам с чехами и поляками. Александр Дубчек согласился дать показания, Ярузельский отказался, но зато согласился Ярошевич, тогдашний премьер-министр. И в течение месяца после этого оба погибли при странных обстоятельствах, так и не успев дать нам показаний. Дубчек — в автомобильной аварии, а восьмидесятилетний пенсионер Ярошевич вместе с женой был убит в собственном доме. Ограбления при этом не было. Все эти факты до сих пор еще не получили объяснения. Из проведенного мною расследования вытекает, что, вполне вероятно, эти убийства могли организовать сотрудники местных спецслужб. Погибшие могли многое рассказать об их деятельности и о прямом их подчинении КГБ.

Так или иначе, и коммунисты, и военные видели во мне врага. Ситуация усугубилась после того, как я убедила Президента вывести из Чечни войска, введенные туда в ноябре 1991 года по решению Руцкого и Шахрая… А потом меня вдруг перестали звать к Ельцину и допускать к нему по первому требованию.

В июле 1992 года я участвовала в совещании у Ельцина, на котором вместе с остальными советниками присутствовали многие военные и кагэбешники. И именно тогда, при всех, я, не имея другой возможности, была вынуждена высказать Президенту то, что мне известно о проводимых партсобраниях на Лубянке. Возможно, это была ошибка, потому что я поставила Ельцина в трудное положение. Но у меня уже не было возможности общаться с ним наедине.

Борис Николаевич сделал холодное лицо и сказал: «Галина Васильевна, этого вопроса в повестке дня нет». Это был мой последний с ним разговор. Сейчас мы видимся только на «круглых столах» политических партий и не более того».

Из интервью Галины Старовойтовой еженедельнику «Профессионал», 1 июля 1998 года.

«…По мнению Галины Старовойтовой, “Дем.Россия” должна выдвинуть лозунг «условной» поддержки Президента Б.Н.Ельцина. Она сравнила этот политический ход с идеей А.Д.Сахарова о поддержке М.С.Горбачева и даже с призывом А.И.Герцена о поддержке в прошлом веке реформатора Александра П («Поддержка реформатора до тех пор, пока он идет по пути реформ»). /…/то, что у Президента немало ошибок, по мнению Старовойтовой, тоже становится очевидным.

Это касается прежде всего неиспользованной возможности роспуска парламента. Теперь же, считает Старовойтова, сделать это будет гораздо труднее — момент упущен».

Санкт-Петербургские ведомости. — 11 августа 1993 года.

«Очень бурно дебатировался вопрос о переходе в оппозицию к правительству, в котором сейчас не представлен ни один из демороссов. Даже на второстепенном посту. И это при том, что мы были той силой, которая привела президента и нынешнее правительство к власти.

Мы полагаем, что восстановить доверие к себе избирателей демократических сил Ельцину сегодня будет уже трудно. Это потребует от него серьезных действий, на которые он давно уже не решается.

Поэтому нам кажется неправильной сегодня линия Гайдара, который утверждает, что у нас нет кандидатуры на пост президента, кроме Ельцина. И через два года также не будет. С позиций «Ельцин и только Ельцин» мы все можем провалиться. ФП «ДР» рассматривает Ельцина лишь как одну из фигур, которые идут баллотироваться на пост президента России. Нам нужно начать формировать имидж своих кандидатов на разные посты в правительстве. Мы , как и парламентская фракция «Выбор России», дистанцируемся сегодня от политики, которую проводит правительство, в особенности от его национальной и военной политики: раздутый военный бюджет, военные акции в Таджикистане и Чечне, у нас два сержанта и солдата на одного офицера, две тысячи триста генералов. Ни в одной стране мира такого соотношения нет. Но идеи об отставке правительства мы сегодня не поддерживаем».

Из интервью Галины Старовойтовой газете «Куранты» — 18 октября 1994.

«Сейчас у нас нет никакой связи между институтом президентства и политической партией. Ельцин старается остаться Президентом всех россиян и быть над схваткой. Парламентские выборы для Ельцина будут лакмусовой бумажкой, чтобы увидеть, куда качнулись общественные настроения и качнуться вслед за ними. Фактически он был кандидатом от движения «ДемРоссия», но никогда не заключил с нами ни одного контракта. (На чем мы настаивали). Он использовал это движение для того, чтобы прийти к власти. И теперь он может легко перейти в лагерь даже умеренных националистов.

— Почему именно туда?

— Потому что национализм более понятен для объединения людей. На пути фашизации надо было поставить мощные заслоны. Но ни Горбачев, ни Ельцин этого не сделали.

Горбачев недооценил объема своей власти и поэтому все шесть лет пугал нас каким-то Лигачевым. Считаю, что при умном руководстве Советский Союз можно было бы удержать еще полвека. Но и российские цари, и даже Сталин управляли страной гораздо хитрее, гибче и не вводили войска в каждую столицу по поводу и без повода.

/…/ Президент предал демократов, которые привели его к власти. Народ дезориентирован. Никто не объясняет, что происходит. Народ не быдло, с ним надо говорить. /…/ Ельцин, к сожалению, слишком часто отходит от дел и перепоручает их второсортным помощникам из своего внутреннего окружения.

— Какой умный совет вы дали бы Президенту Ельцину?

— Отмена выборов не принесет стабилизации. Напротив, мы потому имеем относительный покой в обществе, что оппозиция готовится к выборам. Если ее лишат такой возможности, они изменят тактику борьбы и будут иметь на это моральное право. Политиков нужно менять так же часто, как и пеленки, а главное, по той же самой причине. Поэтому наша партия «ДемРоссия» с декабря прошлого года перешла в оппозицию к Президенту и не будет голосовать за него на следующих выборах.

/…/

— Я была доверенным лицом Ельцина во время избирательной кампании. «Отвечала» за Южный Урал и Зауралье, агитировала за него людей. И подняла его рейтинг в Кургане, например, с 15 до 57%. Но в последний момент 12 июня у меня самой рука дрогнула, и я просто не голосовала. Я летела в самолете из Кургана, и у меня была как бы уважительная причина… И 12 декабря 1993 года я не голосовала за Конституцию, которая дала непомерную власть Президенту».

Из интервью Галины Старовойтовой еженедельнику «Аргументы и Факты» — № 16 за 1995 год.

«О поддержке Бориса Ельцина говорила и сопредседатель движения «Демократическая Россия» Галина Старовойтова. Отметив, что «ДемРоссия» пережила «сложный период взаимоотношений с существующей властью», она, тем не менее, призвала и сторонников движения, и тех избирателей, которые отдали ей голоса на выборах в Госдуму, проголосовать за нынешнего президента и «мобилизовать ресурсы для высокой явки на выборы».

«Труд». – 25 июня 1996 года.

«Президент в любой стране — знаковая фигура, которая реально является коллективным управляющим органом. Думаю, Ельцин со знаковостью своей фигуры справляется. Во-вторых, он в известной мере выполняет основную функцию гаранта Конституции. В пятницу, 28 августа, мы были чрезвычайно близки к государственному перевороту и смене власти, когда нелегитимная группа заговорщиков решила сесть и переписать Конституцию. Но после того, как Ельцин дал этому отпор в своем интервью Российскому телевидению, заговорщики отозвали свои подписи назад. Что касается Черномырдина, то сказать, что он исполняет функции президента, разумеется, нельзя. Он старается стать премьер-министром — вот и все. Но очевидно, что президента хотели подвести к отставке. За его спиной ее готовили даже члены собственной администрации. Как стало ясно после его интервью, он об этих действиях своих подчиненных не был осведомлен. Как и о том, что он требует каких-то особых гарантий безопасности для своей семьи — это опять-таки были неуклюжие телодвижения администрации. Уж о чем о чем, а о своем имидже Ельцин заботится даже в периоды тяжелых заболеваний».

Из интервью Галины Старовойтовой еженедельнику «Собеседник», 03 сентября 1998 года.

«…Ельцину было трудно любить Старовойтову — если, обращаясь к нему, она писала и говорила прямо с экрана телевизора: «Каин, где твои братья-демократы?»

Анатолий Собчак, 24 ноября 1998 года