Мне трудно говорить о позиции демократических сил, потому что оказалось, что именно этот вопрос расколол коалицию “Демократический выбор”. Все более или менее согласились с самой идеей референдума как высшей формы народовластия, чью волю должен выполнить, реализовать также и Съезд. Но, наверное, у нас единственная в мире страна, где сначала назначают референдум, а потом начинают договариваться, по какому вопросу он будет проводиться.

К сожалению, у меня на этот массовый опрос стомиллионного взрослого населения России преобладает подход профессионально-академический: я социолог, который проводил массовые этносоциологические исследования на протяжении более 15 лет своей научной карьеры. А референдум является не чем иным, как массовым опросом с небывалым масштабом выборки. Такие опросы имеют свои закономерности, описываемые в весьма строгой науке - прикладной социологии, и такого масштаба опросы на самом деле готовятся не менее года, для того чтобы не исказить результаты и выявить подлинные настроения людей. Для такой подготовки времени у нас нет. Если подходить серьезно, то мы должны были бы прежде всего определить понятия, однозначно трактуемые и ясные каждому опрашиваемому, создать пробный опросник, включающий не более 2-3 вопросов, и апробировать его (в социологии это называется “пилотаж”) на разных социальных слоях населения - от городской интеллигенции до жителей сельской глубинки, на представителях разных национальных групп, живущих в России. Затем следуют многократная и тщательная перепроверка, контроль, корректировка формулировок. Договариваются также и о способах обработки, о методике самого опроса, его адресности, юридических и практических последствиях и т. д. И только после этого можно запускать печатные станки и начинать готовить избирательные урны по всей стране. И уж никак нельзя понять, почему к решению общественно важной задачи до сих пор не привлекаются такие известные профессионалы в прикладной социологии и с мировыми именами, как академик Татьяна Заславская, профессора Юрий Левада, Владимир Ядов, или, скажем, фонд “Общественное мнение”, давно поставляющий нам достоверную информацию об обществе. Пусть не обижаются инициаторы, но профессионал во мне в этом смысле не может не превалировать над политиком.

Если в опросный лист будет внесено более трех вопросов, как бы хороши они ни были, я буду выступать против. Поскольку в нынешней спешке никто не думает о профессиональной стороне дела, то боюсь, что результат массового опроса будет нетрудно и сфальсифицировать - той или иной стороне. Точнее, той, которая лучше подготовится и будет иметь более сформулированную структуру своих представительств в регионах страны.

Кто же это?

Разумеется, Съезд народных депутатов вместе с его республиканскими, городскими, краевыми, областными, районными Советами народных депутатов. Это сегодня реальная вертикаль и при иллюзорности аналогичной линии у исполнительной власти. Думаю, что для судьбы демократии это весьма опасная и дорогостоящая игра.

И в то же время понимаю, сегодня трудно найти другой выход из конституционного кризиса.

Впрочем, таким выходом мог бы стать созыв Учредительного собрания. Нигде в истории мы не встречались с ситуацией, когда бы социально-политический и экономический строй сменялся методом опроса населения. Совершая революцию без революции, мы могли бы выделить по-настоящему авторитетных лиц, которым и доверили бы принять новую конституцию. Между прочим, я долго не соглашалась с идеей Учредительного собрания, почти более года размышляла над ее целесообразностью. Хотя мои коллеги Марина Салье, Лариса Пияшева, Гавриил Попов и другие агитировали за нее и призывали меня примкнуть к движению за “учредиловку”. Мне казалось, что народ и так устал ходить к избирательным урнам и проще выбрать новый профессиональный парламент, который сформулирует современную конституцию. Но, во-первых, перевыборов в парламент ждать еще долго. Во-вторых, у Верховного Совета России будет сильный соблазн “подогнать” Конституцию под себя. А у членов Учредительного собрания только одна функция - после принятия уже обсужденных и, в сущности, уже подготовленных разными группами статей проекта получить возможность лишь единожды принять историческое решение, а после этого более не участвовать ни в какой форме политической жизни, в частности не баллотироваться в депутаты... Кстати, нередко встречаются искаженные формы того, что же такое будущее Учредительное собрание или Конституционная ассамблея. Так, на днях в газете “Московская правда” можно было прочитать, что предполагается создать длительную, постоянно действующую и, следовательно, дорогостоящую говорильню. Очевидно, автор смешал функции нынешнего Съезда и будущей Конституционной ассамблеи. Это совершенно разные вещи. Сформировать Учредительное собрание можно было бы разными путями. Допустим, 20-30 процентов этого форума мог бы назначить Съезд народных депутатов, в том числе и из числа самих парламентариев, и эти люди могли бы отказаться от дальнейшего участия в политике... 20-30 процентов мог бы предложить президент, а может быть, и премьер-министр, а остальные места должны быть отданы под свободные выборы, допустим, с обязательным представительством профессиональных юристов, с участием ветеранов, молодежи и женщин. В случае с Учредительным собранием я вовсе не отрицаю систему выборов по квотам. Ведь в наших нынешних структурах власти женщины представлены неприлично мало, о чем часто смущенно говорят зарубежные коллеги в Москве, оказавшиеся перед цепью непробиваемых мужских пиджаков в высших эшелонах нашей власти.

Возвращаясь к референдуму, хочу еще раз сказать - надо взвешенно подойти к этой идее, не отрицая того трехстороннего компромисса, что принял 7-й Съезд народных депутатов. Я бы подумала: во-первых, об отсрочке и лучшей подготовке референдума, во-вторых, о том, на что референдум - может быть, с выгодой для общества - стоило бы “обменять”. Например, на идею Учредительного собрания.

И, наконец, о последних стычках в самых верхних эшелонах власти.

Может быть, не стоит увлекаться слишком бурной реакцией на обычную тактику раскачивания лодки со стороны руководства Верховного Совета и на провокационные действия той его части, которая сама обозначила себя как парламентское представительство Фронта национального спасения. Ведь поддержка их народом совсем невелика. И это мы тоже знаем из данных надежных (а не сфальсифицированных) социологических опросов. Просто 12-15 процентов их сторонников, да и то имеющихся только в крупных городах, отнюдь не в селах, кричат громче других. Может быть, демократам, в частности движению “ДемРоссия”, надо чаще вспоминать восточную мудрость о том, что караван движется к своей цели, невзирая ни на какие обстоятельства.

Последний съезд движения “ДемРоссия”, как и съезд Демпартии Н. Травкина, показал, что идеи обслуживания какой-то отдельной харизматической личности, пусть самой яркой, уже не дают ни достаточного импульса движению, ни достаточной поддержки в народе. Стоило движению “ДемРоссия” проявить несколько большую самостоятельность в осмыслении происходящего, в выработке своей тактики, как рейтинг этого движения немедленно вырос, по данным фонда “Общественное мнение”.

Реальное соотношение сил совсем не такое, какое иногда гипнотизирует даже высокопоставленных политиков, начинающих реагировать паническими кадровыми перестановками на “информацию” о снижении рейтинга демократов и повышении влияния так называемых национал-патриотов. Демократам и либералам пора уже быть солиднее. Демдвижению, в особенности его либеральному крылу, которое сейчас с опозданием, но все-таки формируется у нас, следует больше внимания уделять не столько тактике, сколько стратегии построения обновленной России.